История корабля «Рюрик. Броненосный крейсер «Рюрик

Крейсер «Рюрик»

Краткая справка по справочнику Бережного
Крейсер «Рюрик»

Типа «Рюрик», в серии 3 систершипа «Рюрик», «Россия» и «Громобой». Различались толщиной бронирования, более поздние корабли имели более мощную броню, поэтому «Рюрик» был наиболее слабо бронирован.

22.01.1890 года в качестве броненосного крейсера зачислен в списки судов Балтийского флота и 19.05.1890 года заложен на стапеле завода Карра и Макферсона в Санкт-Петербурге, спущен 22.10.1892 года, вступил в строй 04.11.1895 года. 01.02.1892 года отнесён к подклассу крейсера 1 ранга. 07 – 13.07.1895 года принял участие в торжествах по случаю открытия Кильского канала. В 1901 году прошёл капитальный ремонт. Участвовал в Русско-японской войне 1904 – 1905 годов (набеговые действия в составе Владивостокского отряда крейсеров на коммуникациях противника между Японией и Кореей; совместно с другими крейсерами потопил 29.01.1904 года японский транспорт «Nakanoura Maru», 12.04.1904 года транспорт «Haginura Maru», 13.04.1904 года транспорт «Kinsu Maru», а в период с 04.07. по 19.07.1904 года – 6 японских шхун, английский пароход «Night Comender» и германский пароход «Tea», 02,06.1904 года торпедировал и сильно повредил японский пароход «Sado Maru», а 26 – 27.04.1904 года захватил в плен и по призовому праву отправил во Владивосток шхуны «Koey Maru», «Taiey Maru», «Hokusey Maru» и «Senrio Maru»). 01.08.1904 года геройски погиб в Корейском проливе в неравном бою с японской эскадрой и 11.09.1904 года исключён из списков судов Балтийского флота.

Водоизмещение – 11930 тонн.

Длина – 129,85 метра.

Ширина – 20,42 метра.

Осадка – 7,85 метра.

Мощность машины – 2 Х 6794 л.с.

Скорость хода максимальная – 18,84 узла.

Дальность хода – 7800 миль.

Бронирование:

• Башни – 203 – 254 мм.
• Палуба – 51 – 76 мм.
• Рубка – 152 мм.

Вооружение: 4 – 203-мм АУ, 16 – 152-мм АУ, 6 – 120-мм АУ, 2 – 64-мм АУ, 10 – 47-мм АУ, 12Х5 – 37-мм АУ, 6 – 381-мм ТА.

Экипаж – 719 человек.

МОНОГРАФИЯ

29 июля 1904 года в штаб адмирала Скрыдлова во Владивостоке поступила короткая и сбивчивая шифровка из штаба наместника: «Амурская эскадра вышла, сражается с неприятелем, вышлите крейсеры в Корейский пролив». Наспех завершив текущий ремонт, «Россия», «Громобой» и «Рюрик» через сутки снялись с якоря. Выход отряда удалось засекретить. Японское командование не получило данных о нём. Сам Скрыдлов в операцию не пошёл. Отряд двинулся на юг под флагом адмирала Иессена. Как и при Шантунге, действовать пришлось не полновластному командующему, а младшему флагману. Инструкцией командования флотом ему предстояло оказать содействие портартурцам в Японском море и Корейском проливе. Инструкция в противоположность указанию наместника была длинной и чрезмерно подробной. В частности, в ней указывалось, где именно и сколько времени следует ждать встречи. Ввязываться в сражение крейсерам запрещалось. При появлении врага надлежало отходить, выбрасывая за борт запасы угля и воды (?). Приказы были парадоксальны. Они были раскритикованы как участниками войны (В.Е. Егорьев), так и исследователями (Р. Давелюи, И.М. Кокцинский, А.И. Сорокин). Три крейсера, из них один устаревший, должны были в очередной раз помогать намного более сильной эскадре из шести броненосцев и четырёх крейсеров! Маршрут Витгефта и его эскадренная скорость между тем оставались неизвестными факторами задачи. А разрешение избавляться на полном ходу от лишних грузов напоминало фантастику. Слабым звеном отряда был тихоходный, изношенный и слабо защищённый парусно-паровой «Рюрик». Он мог быть полезен в блокаде и в крейсерских набегах, но не в затяжном сражении. Имело смысл не брать его в опасную дальнюю операцию. Но верх взяли соображения номинального численного превосходства: ведь без «Рюрика» отряд утрачивал более трети артиллерии. Участие старого крейсера в походе увеличило не шансы на победу (впрочем, о ней в инструкциях не говорилось), а риск, которому отряд подвергался.

Как и ранее, владивостокцы были направлены в район господства вражеского флота вслепую. Штабные работники хорошо умели отдавать замысловатые приказы, но разведка по-прежнему не могла добыть достоверных сведений об обстановке. Где находится адмирал Камимура, каковы примерно его силы, имела ли успех Порт-Артурская эскадра, каким маршрутом она следует – известно не было. Через сутки похода на «России» обнаружились неполадки в котлах. Они были прямым следствием износа механизмов и плохо выполненных ремонтных работ.

С вечера 31 июля наш отряд крейсировал между Кореей и Японией, в 40 милях от Фузана. Приказ требовал провести тут сутки, затем полным ходом возвращаться. Поблизости патрулировало основное ядро сил адмирала Камимуры из 4-х тяжёлых крейсеров. Перед ним стояла задача запереть пролив и не допускать прохода вырвавшихся из Порт-Артура «Аскольда» и «Новика» на север. Неподалёку Камимура развернул несколько лёгких крейсеров. О выходе владивостокцев штаб Камимуры не имел сведений, хотя и считал его вероятным. Не видя друг друга в темноте, противники разошлись. Японцы оказались при этом севернее неприятеля.

Перед рассветом японские сигнальщики засекли в тумане огни, и Камимура сразу пошёл на сближение. Русские, напряжённо ждавшие появления своих, опоздали с опознаванием противника и потому оказались в невыгодном положении. К тому же неисправный флагманский крейсер не мог дать полного хода. Наши корабли с артиллерией в палубных установках обладали преимуществом в запасе топлива и в водоизмещении. Японские башенные крейсера – в количестве боевых единиц, броневой защите, огневой силе и подвижности. Их корабли, меньшие по размерам и тоннажу, имели и меньшие поражаемые площади. Высокобортные корпуса наших судов, их многочисленные трубы и высокие мачты облегчали вражеским артиллеристам прицеливание. Японские базы были в 2 – 3 часах хода, наша единственная база – в 36 часах пути. Неприятель горел желанием отомстить владивостокцам за их дерзкие рейды к берегам Японии. Окрылённый Камимура дал в эфир приказ о стягивании подкреплений к проливу, и навязал сражение, дав в 5 часов 10 минут, первый залп с 6-мильной дистанции. Пристрелявшись в считанные минуты, его отряд развил сильнейший огонь на поражение. Такой шквальной стрельбы, при Шантунге не было. Приказы японского командующего были даны в эфир открытым текстом. Они были перехвачены радиотелеграфистами «России», что помогло Иессену ориентироваться в обстановке. Возможностью создать в эфире помехи и забить переговоры японцев русские не воспользовались. Как ни странно может показаться на первый взгляд, быстрая и точная стрельба японских комендоров и большая разрушительная сила их снарядов первое время почти не давали плодов. Наш отряд, стрелявший хуже неприятельского, час с лишним не очень страдал от учащённого огня японцев. Тому были 3 причины:

Во-первых, русский отряд впервые минуты схватки достиг попаданий в японские концевые суда – «Ивате» и «Токиву», вызвав на них несколько взрывов и пожаров. Флагманский «Ивате», хотя и считался прекрасно защищённым тяжёлым крейсером, запылал сразу в 2-х местах. По официальным японским данным, одним из попаданий на «Ивате» было разбито сразу 4 орудия и выведено из строя до 80 человек команды.

Во-вторых, Камимура в завязке сражения нерасчётливо дал предельную скорость, из-за чего его колонна проскочила вперёд, сражаясь главным образом с головной «Россией», конструкция которой отличалась прочностью и надёжностью. Не успевшие поднять паров «Ивате» и «Токива» отстали от флагмана, и японская колонна временно разделилась, что сказалось на действенности её стрельбы.

В-третьих, наши корабли при вступлении в сражение стихийно образовали не предусмотренный уставами строй. Они следовали ломаным уступом – треугольником, вершиной которого была «Россия» под флагом адмирала, а основанием – два её собрата. «Россия» из-за неполадок в механизмах сильно замедлила ход, чем заставила «Громобоя» тоже сбавить скорость, а «Рюрика» – совсем выйти из кильватерной колонны.

Находчивость и разумная инициатива опытного и знающего руководства «Рюрика» – капитана I ранга Трусова и его старшего офицера лейтенанта Хлодовского принесли пользу. Хлодовский недаром писал аналитическую работу «Опыт тактики эскадренного боя». Оригинальный строй обнаружил бесспорные достоинства. Хорошо бронированный «Громобой», находившийся ближе к врагу, закрывал от японцев корпусом и дымом из труб уязвимого «Рюрика». Отметим, что «Рюрик», прозванный его экипажем «дедушкой», а в отряде – «медлительным», тем не менее, вовремя поднял пары в старых изношенных котлах и уверенно шёл общеэскадренным 17 – 18 узловым ходом, нисколько не задерживая более новых собратьев. Импровизация командиров, давала нашему отряду некоторые шансы на прорыв к Владивостоку без существенного урона. Приказ высшего командования выполнялся. Владивостокский отряд сковал превосходящие броненосные силы врага, увлёк их за собой и тем самым оказал содействие портартурцам. Но тут, в события вмешалась не случайность, как при Шантунге, а закономерность. (Времена творчески действовавших Потёмкина, Спиридова и Ушакова давно миновали. Во всех наших командных инстанциях господствовал въевшийся в плоть и кровь страх перед нарушением хотя бы одной буквы устава. В военное время положение не менялось. Иессен и его штаб, несмотря на откровенно стрессовую ситуацию, нашли расположение одного из крейсеров вне кильватерной линии не отвечающим уставным требованиям. А требования эти диктовали всем исправным судам строго соблюдать классический строй – кильватера, фронта, уступа, пеленга или клина). Поэтому, через час протекавшего на равных боя наш командующий поднял сигнал: ««Рюрику» вступить в строй». А чтобы крейсер при перестроении не протаранил соседа – «Громобоя», дали и другой сигнал: ««Рюрику» меньше ход». Приказы оказались роковыми. Они не соответствовали рискованной обстановке, в которой находился отряд.

Неприятель не потерял боеспособности после нескольких наших прямых попаданий в суда Камимуры. Японский адмирал и его капитаны успели восстановить кильватерный строй с правильными промежутками. Он быстрее, чем мы ожидали, справился с пожарами и, кроме того, сохранял высокий темп стрельбы. Колонна Камимуры неотвратимо нагоняла наши корабли; она в полном смысле висела у русских на фланге. Крейсеры уже страдали от огня японских тяжёлых орудий, размещённых в бронированных вращающихся башнях. Новых же наших попаданий во врага не отмечалось. (Следовало добиваться не досконального соблюдения уставного строя и не уменьшения, а максимального наращивания скорости – или же применить неожиданный маневр, чтобы «стряхнуть» преследователей). Результаты же неукоснительного выполнения буквы уставов (разумеется, с наилучшими намерениями!) оказались сквернейшими.

«Рюрик» под огнём врага, застопорив машины, пропустил вперёд «Громобоя» и встал, как было положено, в строй концевым – и очень скоро на нём грянуло несколько взрывов. Японцам теперь ничто не мешало пристреляться к слабому звену неприятельского отряда. Крейсер вспыхнул, «рыскнул» на курсе и сильно убавил ход. Затем на его мачте появился тревожно звучащий сигнал «Руль не действует». Ответный сигнал «России»: «Управляйтесь машинами» был теоретически правильным, но бесполезным. Прямым попаданием 8-дм снаряда в корму рулевое устройство крейсера было разрушено. Ещё через несколько минут крейсер покинул кильватерный строй, в который по приказу свыше только что вступил. Колонна Иессена, совершившего тяжелейший просчёт, сократилась до двух кораблей. Между тем, с разных румбов к японцам подошли подкрепления в виде 3-х кораблей – лёгких крейсеров и канонерок под флагом адмирала Уриу.

В тяжкой обстановке адмирал Иессен, крейсерские силы которого таяли, проявил лучшие качества моряка. Он вместе с командиром «России» и её главным механиком был повинен в выходе флагманского крейсера в дальний и опасный поход с неисправными механизмами. Следованием букве Морского устава 100-летней давности он поставил под удар слабейшее звено отряда. Но труса он не праздновал.

На 2-м часу сражения корабли Камимуры, увлечённо стрелявшие по «Рюрику», отстали, и перед нашей колонной открылся свободный путь во Владивосток. Но вместо отступления Иессен сделал поворот на 180 градусов и устремился обратно. Он действовал по принципу русских моряков «Сам погибай, а товарища вручай». Экипаж «Рюрика», воодушевлённый возвращением товарищей, прилагал отчаянные усилия, чтобы исправить руль. Управления нашим отрядом Камимуре нарушить не удалось. Адмирал и чины его штаба, находившиеся на открытом мостике «России», остались невредимыми и руководили сражением. Почти 2 часа «Россия» и «Громобой» описывали вокруг объятого пламенем «Рюрика» циркуляции, прикрывая тяжело раненного систершипа собственными бортами. Всё более выявлялось превосходство противника. Японцы, по нашим оценкам, стреляли «чрезвычайно быстро и метко». Лейтенант Колоколов позже писал: «десятая пушка выведена, двенадцатая, восьмая… Орудия левого борта не действуют… Трубы – в клочья… две мачты в пробоинах держатся на честном слове…». Многие наши орудия выбыли из строя из-за технических поломок. Через 3 часа сражения смолкло более половины артиллерии отряда. Взрыв снаряда у броневой рубки «Громобоя» вывел из строя командира и 2-х рулевых. На «Рюрике» взорвался заряженный торпедный аппарат. На нём и на «России» вспыхивали громадные пожары. Неоднократно пламя проникало в пороховые погреба и охватывало заряды. Правда, ввиду сильного увлажнения пороха заряды только горели, что спасло корабли от внутренних взрывов. Отряд, прикованный к подбитому собрату, нёс жестокие потери в живой силе. Появилась опасность гибели всех кораблей или же их захвата противником.

Адмирал Камимура прочно удерживал инициативу. Броненосными силами он действовал против 2-х кораблей Иессена, лёгкими крейсерами и канонерками не спеша расстреливал обречённого «Рюрика». Одновременно он подтянул к месту сражения несколько миноносцев. Ни разорвать вражеское кольцо вокруг «Рюрика», ни исправить его руль русским так и не удалось. Около 8 часов 30 минут Иессен приказал отходить на север. Уход вызвал у матросов «России» и «Громобоя» беспокойство вместо облегчения. Хотя экипажи понесли большой урон и устали, они были против оставления товарища в беде.

«Куда мы идём и не бросили ли мы «Рюрика»?» – требовали многие ответа у офицеров. Тем приходилось отвечать, что «мы увлекаем врага за собой, чтобы дать «Рюрику» оправиться, починиться и идти за нами. Но фактически этому мало кто верил», – говорится в судовых журналах владивостокских крейсеров. Камимура с лучшими силами немедленно бросился в погоню. Схватка 4-х японских тяжёлых крейсеров с 2-мя нашими длилась ещё около 2-х часов. Японцы пытались прижать наш отряд к корейскому берегу, но успеха не имели. Как и в Шантунгском сражении, у них подошли к концу боеприпасы, а качество и темп огня упали из-за утомления комендоров. Сказывались и повреждения. На флагманском «Идзумо» была разбита носовая 8-дм башня и шла борьба с подводной пробоиной. «Адзума» из-за неисправности машины выкатился из колонны и отстал. Неполадки обнаружились ещё на одном крейсере – «Токиве», который занял место «Адзумы» и плохо держался в строю. Ход сражающихся снизился до 13 – 14 узлов: у русских – ввиду растерзанных дымовых труб и неисправностей в котлах, у японцев – из-за подводных пробоин. Около 10 часов японская колонна легла на обратный курс и пошла на соединение с кораблями Уриу.

Лишённый управления, а затем потерявший ход, командира и треть команды (погибли Трусов, Хлодовский и другие офицеры), окутанный дымом и паром «Рюрик» превратился в груду исковеркованного металла, но продолжал сражаться. Его комендоры под градом вражеских осколков починили часть орудий и ввели их в действие. Увеличивая дальность огня, матросы без указаний офицеров наловчились собственными спинами поднимать орудийные стволы под большим углом, который в артиллерийском ведомстве до войны находили немыслимым и ненужным. Таким образом, из нескольких оставшихся в строю орудий несколько раз поразили неосторожно приблизившиеся на 2 мили «Наниву» и «Такачихо». Когда не стало снарядов и комендоров, «рюриковцы» выпустили торпеду из единственного исправного аппарата. Когда корабли Уриу уклонились от торпеды, искалеченный, пылающий, почти неуправляемый крейсер пошёл на таран. Конечно, совершить таран в таком положении было невозможно, однако японцы бросились назад и резко увеличили дистанцию.

Японские моряки рассказывали, что «Рюрик» напоминал им ужасного сказочного дракона, у которого вместо отрубленной головы тотчас вырастает другая. В японской официальной истории войны говорится: «Крейсер «Рюрик» продолжал оказывать доблестное сопротивление. С наших кораблей сыпался град снарядов; оба мостика были снесены, мачты повалены; не было ни одного места куда бы не попали наши снаряды… Четыре котла было разбито, и из них валил пар… Крейсер понемногу садился кормой…»

Гибель корабля была неминуемой. Экипаж имел основания прекратить бой и спасаться. Но вступивший в командование лейтенант К.И. Иванов приказал сначала открыть кингстоны. На 6-м часу сражения, в половине двенадцатого «Рюрик» на глазах намного превосходящего врага пошёл ко дну, не спуская флага. Около половины моряков поднятых противником из воды, составили раненые, контуженные и обожжённые. Английский корреспондент С. Райт отмечал, что пленные моряки держались с достоинством и даже надменно, а японские моряки оказывали им неподдельное уважение.

Через 13 лет после сражения японские дипломаты вручили находящемуся в эмиграции контр-адмиралу Иванову подарок – шёлковый Андреевский флаг вышитый супругой императора, в знак восхищения доблестью экипажа «Рюрика».

Российский крейсер «Рюрик» стал известен на весь мир благодаря неравному бою в Корейском заливе во время русско-японской войны. Окруженный экипаж решил затопить судно, чтобы оно не досталось противнику. До поражения в Корейском заливе крейсеру удавалось на протяжении нескольких месяцев рассредоточивать силы японского флота, выходя в рейды из Владивостока.

Строительство

Знаменитый броненосный крейсер «Рюрик» стал детищем Балтийского завода. Это судно создавалось в пылу военной гонки с британским флотом. Корабль должен был стать достойным аналогом английских быстроходных крейсеров «Блейк». В 1888 году инженеры Балтийского завода предложили черновик проекта адмиралу Чихачеву и Морскому техническому комитету (МТК).

Эскизный проект был переработан. В МТК будущий крейсер «Рюрик» избавили от некоторых недостатков конструкции и технического оснащения. Чертежи были одобрены императором Александром III. Строительство началось 19 мая 1890 года. После двухлетней работы Балтийский завод подготовил крейсер «Рюрик». Он был спущен на воду в 1892 году, а в 1895-м судно ввели в эксплуатацию.

Предполагалось, что корабль станет первым в серии однотипных крейсеров. Построенные после него «Громобой» и «Россия» стали не братьями-близнецами, а модификациями (с увеличенным водоизмещением). Интересно, что крейсер «Рюрик» создавался как потенциальный перехватчик английских торговых судов. Предполагалось, что он будет так использоваться в случае войны с Великобританией. Кроме того, в техническом задании было требование создать корабль, способный переходить из Балтийского моря на Дальний Восток, не прибегая к дозаправке углем. Для того чтобы пройти этот маршрут, экипажу было необходимо проплыть южные моря и обогнуть почти всю Евразию.

В Тихоокеанском флоте

Практически сразу после того, как крейсер «Рюрик» был построен, во флоте решили перебросить его в Тихий океан. Эта передислокация была связана с эскалацией напряженности на Дальнем Востоке. Местом приписки нового корабля стал порт Владивосток. Предполагаемого конфликта с Великобританией не случилось.

Вместо этого в феврале 1904 года началась русско-японская война. В это время «Рюрик» по обыкновению находился во Владивостоке. Последовал приказ выйти в море и нанести удар по японско-китайской торговле и водному сообщению. Уходившие в плавание корабли обменялись с городом салютами. Их провожали толпы мирных жителей. Основная задача эскадры, в которую помимо «Рюрика» входили «Богатырь», «Россия» и «Громобой», заключалась в отвлечении японских сил. Если бы флот противника разделился, то защитить крепость Порт-Артур стало бы легче.

«Рюрик», действуя в должен был уничтожать транспортные суда, перевозившие войска и военные грузы, каботажные корабли и расположенные на берегу вражеские сооружения. Так как крейсер был заметно устаревшим, выступать в поход можно было только целым отрядом, а не по-отдельности. Во Владивосток эскадра возвращалась только для стоянки, необходимой для пополнения закончившихся запасов.

Первый поход

В первый поход крейсера отправились в Планировалось, что следующей целью будет город Гензан (современный Вонсан). Однако в пути корабли попали в шторм. Так как на календаре была зима, вода, попавшая в орудия, вскоре превратилась в лед. Из-за этого эскадра стала небоеспособной. Погодные и климатические условия действительно были не из лучших. Для того чтобы покинуть Владивосток, крейсерам пришлось дожидаться, когда ледокол откроет им путь через замерзшую бухту.

Именно это неудобство заставило российское руководство занять китайскую крепость Порт-Артур. Ее Стратегически важный и удобный Порт-Артур хотели получить и японцы. Город и корабли, находившиеся в нем, были блокированы. Эскадра «Рюрика» должна была рассредоточить силы противника, чтобы облегчить положение порта, пока на подмогу шли корабли Балтийского флота. Из-за обледенения орудий отряд ненадолго вернулся во Владивосток.

Защита Владивостока

В порту мастера починили «Рюрик». Крейсер (тип которого был броненосный) пополнили продовольственными запасами, и он вновь отправился в путь. Начался второй поход. В море японских кораблей не было. Но даже этот вояж российской эскадры заставил противника перебросить часть своих сил, чтобы устрашить русских.

В марте вражеская эскадра, покинув направилась к в заливе Петра Великого недалеко от Владивостока. В отряде были новейшие японские башенные крейсера «Адзума», «Идзумо», «Якумо» и «Ивате». Их сопровождало несколько легких кораблей. Эскадра открыла огонь по Владивостоку. Снаряды до города не долетели, но жители были не на шутку напуганы. «Рюрик» снялся с якоря в порту уже через десять минут после того, как прозвучали первые залпы. В бухте стояли льды. Они помешали быстро выйти из порта. Отряд крейсеров оказался в в тот момент, когда японцы уже покидали свои позиции. Наступали сумерки, и корабли, пройдя еще двадцать миль и завидя противника на горизонте, остановились. Кроме того, во Владивостоке стали опасаться того, что японцы где-то поблизости оставили мины.

Новые задачи

Неудачи первых дней войны привели к кадровым ротациям в руководстве флота. Царское правительство назначило командующим адмирала Макарова. Он поставил перед «Рюриком» и его эскадрой новые задачи. Было решено отказаться от стратегии набегов на японское побережье. Вместо этого «Рюрик» теперь должен был препятствовать переброске войск противника в Гензан. Этот корейский порт был японским плацдармом, оттуда начинались сухопутные операции.

Макаров разрешил выходить в море в любом составе (не важно, будет это эскадра или отдельные корабли). Он рассуждал исходя из того, что российские орудия мощнее и эффективнее японских. Адмирал ошибался. Шапкозакидательские настроения в России накануне войны были привычным делом. Японцев не воспринимали за серьезных противников.

Экономика этой азиатской страны долгое время пребывала в изоляции. И только в последние годы в Токио начали форсированные реформы в армии и на флоте. Новые вооруженные силы были построены по западному европейскому образцу. Техника закупалась также зарубежная и только наилучшего качества. На японскую интервенцию на Дальнем Востоке в Москве смотрели свысока, считая японцев выскочками. Именно из-за этого легкомысленного отношения и была проиграна вся война. Но пока что перспективы были неясны, и в штабе надеялись на авось и смелость российских моряков.

Отвлекающие маневры

Более месяца «Рюрик» стоял в порту. Тем временем адмирал Макаров погиб близ Порт-Артура. Он находился на броненосце «Петропавловск», угодившем на мину. Японское командование решило, что после трагической гибели адмирала русские еще долго не высунутся из окруженного Порт-Артура. Поэтому в Токио отдали приказ разгромить группировку, базировавшуюся во Владивостоке.

В это время «Рюрик» вновь отправился в поход. На этот раз эскадра двинулась по направлению к японскому городу Хакодате. В море ей попалось транспортное судно, которое было потоплено торпедой, пущенной «Россией». Пленные рассказали о том, что поблизости находится эскадра адмирала Камимуры. Тогда российские корабли повернули обратно во Владивосток, так и не достигнув Хакодате. По счастливой случайности на этот раз отряды не встретились. Корабли Камимуры были гораздо сильнее российских, что могло привести к безоговорочному разгрому.

Но даже в таком сомнительном положении «Рюрик» успешно выполнил поставленную цель. Владивостокская эскадра должна была отвлечь часть сил противника от Порт-Артура. Начиная с апреля корабли Камимуры уже не покидали Японского моря, что было только на руку России. В мае по неудачному стечению обстоятельств крейсер «Богатырь» попал в аварию, уткнувшись в скалы мыса Брюса. После этого инцидента в эскадре осталось три корабля.

Бой в Симоносекском проливе

В последний день весны 1904 года три крейсера вновь отправились в боевое плавание. Перед входом в Симоносекский пролив они наткнулись на японские транспортные корабли. Радисты умело поставили радиопомехи, из-за которых противник не смог подать сигнал бедствия адмиралу Камимуре. Японские суда бросились врассыпную. С утра сквозь туман на горизонте показался дозорный крейсер «Цусима».

Корабль попытался скрыться и добраться до берега. Началась всеобщая погоня. Российской эскадре удалось настигнуть транспортное судно «Идзумо мару». Оно было потоплено после интенсивного обстрела. С корабля сняли порядка ста человек. Остальные уплыли в разных направлениях. Экипажи «Рюрика» и «России» не решились разлучиться с «Громобоем» и прекратили погоню.

У входа в Симоносекский пролив загорелся еще один вражеский транспорт. Корабль даже попытался пойти на таран «Громобоя», но ничего не вышло. Он был расстрелян в упор и напоследок добит торпедой. Судно затонуло. На нем было около тысячи солдат и восемнадцать мощных гаубиц, которые японцы собирались использовать для осады Порт-Артура. Положение окруженного города становилось все хуже. В этих условиях Владивостокская эскадра почти не покидала моря, а если останавливалась в своем порту, то только для того, чтобы быстро пополнить запасы. Времени на ремонт и замену изношенных деталей не было.

Последнее столкновение

После долгих маневров 14 августа 1904 года крейсеры «Россия», «Громобой» и «Рюрик» наконец столкнулись с японской эскадрой. В ней было шесть кораблей. Они превосходили российские суда по броневой защите и огневой мощи. Владивостокский отряд шел на выручку кораблям, пытавшимся вырваться из окружения в Порт-Артуре.

Японские орудия были скорострельнее и мощнее в 4 раза. Это соотношение и предопределило печальный итог сражения. Уже в начале столкновения стало ясно, что противник владеет преимуществом. Тогда было решено возвращать корабли в порт Владивосток. Сделать этого не удалось. Пушки крейсера «Рюрик» пытались держать неприятеля на безопасном расстоянии, но после очередного меткого залпа корма корабля получила опасную пробоину.

Из-за попадания перестал действовать руль, управление было потеряно. В отсеки хлынула вода. Рулевая и румпельная рубки оказались затопленными уже через час. Лопасти заклинило, из-за чего экипаж на корабле стал беспомощным заложником ситуации. Скорость судна продолжала снижаться, хотя он держался прежнего курса. «Рюрик» (крейсер 1892 года) стал отставать от других кораблей эскадры. Расстояние между ними неуклонно увеличивалось.

В окружении

В Корейский пролив российская эскадра вошла под командованием Карла Иессена. Когда капитан понял, что дело плохо, он отдал приказ «России» и «Громобою» прикрыть «Рюрика» от японского огня. Отвлекающий маневр оказался бессмысленным. Экипажи этих кораблей понесли большие потери. Матросы и офицеры замертво падали под шквальным обстрелом противника.

По этой причине «Россия» и «Громобой» были вынуждены покинуть Корейский пролив. Сначала Иессен надеялся, что броненосные крейсера японцев, представляющие самую большую опасность, погонятся за флагманом и оставят «Рюрика» в покое. Орудия корабля могли защитить его от атак легких судов. Если бы команда оперативно исправила повреждения, то крейсер смог бы продолжить путь обратно домой или хотя бы идти по направлению к корейскому берегу.

Японцы действительно устремились вслед за «Россией». Однако когда она оказалась вне зоны досягаемости кораблей императорского флота, вернулись на место сражения. В это время «Рюрик» пытался маневрировать и продолжал сопротивляться, хотя из-за повреждений его огневая мощь значительно ослабла. Тогда экипаж предпринял попытку пойти на таран легких японских кораблей. Те смогли уклониться и в качестве меры предосторожности отошли на большую дистанцию. Все, что им оставалось, так это ждать, когда окруженное судно начнет тонуть, и гибель крейсера «Рюрик» станет неизбежной. Напоследок российские моряки запустили по врагам торпеду из последнего уцелевшего торпедного аппарата. Однако снаряд в цель не попал.

Приказ Иванова-Тринадцатого

В самом начале сражения погиб капитан «Рюрика» Евгений Трусов. Смертельное ранение получил и старший офицер, который должен был его заменить. Всего из 800 человек в команде погибло 200 и еще около 300 были ранены. Последним выжившим старшим офицером оказался Константин Иванов. По окончании пятичасового боя, когда его исход уже был ясен, этот человек принял командование.

Тем временем японцы стали подавать сигналы о том, что они готовы принять капитуляцию противника. Эскадрой командовал адмирал Хиконодзё Камимура. Он как раз возвращался после погони за «Россией» и «Громобоем» и теперь ждал ответа окруженного экипажа. Когда Иванов понял, что все средства сопротивления исчерпаны, он приказал затопить корабль. Обычно русский флот использовал для этой цели специальные заряды, которые подрывали судно. Однако в этот раз они были повреждены. Тогда экипаж решил открыть кингстоны - специальные задвижки. После этого вода хлынула в корабельную систему еще сильнее. «Рюрик» (крейсер 1892 года) быстро затонул, сначала опрокинувшись на левый борт, а потом полностью оказавшись под водой.

Подвиг и слава крейсера

Россия проиграла русско-японскую войну, но ее армия и флот вновь на весь мир продемонстрировали свою храбрость и верность долгу. В Корейском проливе крейсер «Рюрик» столкнулся с кораблями, которые были гораздо современнее и мощнее его. Устаревшее судно с плохой броней, тем не менее, приняло бой. Подвиг крейсера «Рюрик» был высоко оценен не только на родине, но и в зарубежных странах, и даже в самой Японии.

Офицер Константин Иванов в своем экипаже носил № 13. Это была флотская традиция, распространявшаяся на однофамильцев. После окончания войны и возвращения на родину он был отмечен многочисленными наградами (как и все его товарищи). Император, узнав о его номере, своим высочайшим распоряжением поменял фамилию офицера. Константин Иванов стал Константином Ивановым-Тринадцатым. Сегодня русский флот продолжает помнить о подвиге и верной службе крейсера. Любопытно, что еще в 1890-е на судне служил помощником начальника вахты Александр Колчак. Гораздо позже он стал адмиралом, а после - одним из лидеров белого движения и главных противников новой большевистской власти.

В 1906 году на воду был спущен крейсер «Рюрик 2». Он был назван в честь своего предшественника, затопленного во время русско-японской войны. Корабль стал флагманом Балтийского флота. Крейсер «Рюрик 2» принял участие в Первой мировой войне, ведя постоянную перестрелку с немецкими судами. Это судно также погибло. Оно подорвалось на мине 20 ноября 1916 года недалеко от побережья острова Готланд.

Броненосный крейсер «Рюрик»

Проект нового броненосного крейсера, получившего в 1890 г. название «Рюрик», Балтийский завод в Санкт-Петербурге разработал в 1888 г. При его создании учитывался опыт строительства британских пароходов-трансатлантиков. Однако готовый проект не вызвал доверия у руководства Морского министерства и начались его многочисленные переработки. В результате к постройке корабля приступили в сентябре 1889 г., но вскоре работы пришлось надолго прервать – не был утвержден проект машинной установки. Но и после возобновления работ из-за каждого (даже самого незначительного) вопроса возникала длительная переписка, а изменения, связанные с принятием на вооружение корабля новых шестидюймовых орудий системы Кане привели к многочисленным переделкам уже установленных конструкций.

«Рюрик»

Несмотря на все трудности корабль торжественно спустили на воду в октябре 1892 г., а спустя два года он вышел на предварительные испытания. Работы на «Рюрике» еще продолжались, когда поступило распоряжение отправить его в Германию – на торжества, посвященные открытию Кильского канала. Праздничные мероприятия, состоявшиеся в начале июня 1895 г., отличались большим размахом, а новейший русский крейсер стал одной из «звезд». Правда, уже тогда иностранные специалисты отметили, что его орудия стоят слишком близко друг к другу и защищены лишь щитами, что позволит в бою одному попавшему снаряду выводить из строя сразу по несколько пушек. Увы, но в 1904 г. эти предсказания полностью оправдались.

Новый крейсер представлял собой типичный океанский рейдер. Вся его артиллерия размещалась вдоль бортов, а узкий броневой пояс прикрывал лишь ватерлинию в районе машинно-котельных отделений. «Рюрик» оказался последним крупным боевым кораблем нашего флота, на котором предусматривалось парусное вооружение. Крейсер имел водоизмещение (проектное/фактическое) 10.933/11.960 т. Его главные размерения – 132,6 ? 20,4 ? 8,2 м. Скорость на испытаниях – 18,8 узлов. Дальность плавания экономическим ходом – 6700 миль. Вооружение: 4 203 мм; 16 152 мм; 6 120 мм, 10 47 мм и 12 37 мм орудий; 6 торпедных аппаратов. Бронирование: пояс по ватерлинии – 203-254 мм; палуба – 51-76 мм; боевая рубка – 152 мм. Экипаж насчитывал 719 человек (на период Русско-японской войны – 820).

После окончания торжеств «Рюрик» вернулся в Кронштадт, завершил программу испытаний и осенью 1895 г. отправился на Дальний Восток. В период своей службы там он прошел модернизацию. Во время работ с него сняли громоздкий парусный рангоут.

К 9 февраля 1904 г. – началу Русско-японской войны – во Владивостоке базировались броненосные крейсера «Рюрик», «Россия» и «Громобой», бронепалубный крейсер «Богатырь», вооруженный транспорт (вспомогательный крейсер) «Лена», 10 небольших номерных миноносцев и несколько вспомогательных судов. В эскадренном сражении с японским флотом их ценность была невысока, зато все крейсера имели значительную дальность плавания и могли нанести существенный ущерб врагу, действуя на его коммуникациях.

Уже на следующий день после начала боевых действий крейсера Владивостокского отряда вышли к берегам Японии. 11 февраля отряд потопил пароход «Наканоура Мару» с грузом риса. Но следующий поход, в котором участвовал «Рюрик», оказался безрезультатным. С 24 февраля по 1 марта корабли искали противника на путях между побережьем Японии и Кореи, но никого не встретили. А 6 марта крейсера адмирала Камимуры обстреляли Владивосток. Наши корабли вышли на рейд, но бой не состоялся – японцы ушли в море.

В очередной поход на вражеские коммуникации между Кореей и Японией «Рюрик» вместе с двумя другими крейсерами вышел 12 июня. Нашим кораблям сопутствовала удача. Сперва в Цусимском проливе удалось обнаружить пароход «Идзумо Мару», затем – военный транспорт «Хитати Мару», на котором помимо войсковых частей перевозились тяжелые осадные орудия, предназначенные для действий против осажденного Порт-Артура. Эти суда отправил на дно «Громобой», а вот уничтожение очередного приза – транспорта «Садо Мару» – командовавший отрядом контр-адмирал Безобразов поручил «Рюрику». На борту судна находилось до 1000 японцев, телеграфный парк, понтоны и другое военное имущество. Наши моряки предложили японцам покинуть транспорт, но те, надеясь на подход своих кораблей, пытались всячески затягивать время. Ничего не добившись путем уговоров, командир «Рюрика» приказал выпустить в «Садо Мару» торпеду, которая поразила транспорт. Вторую торпеду выпустили в другой борт судна – и вновь попадание. После этого на крейсере решили, что гибель «японца» неизбежна, и, не дожидаясь его погружения, направились на соединение с отрядом. Однако «Садо Мару» остался на плаву и был спасен подошедшими японскими судами.

Наши крейсера, продолжая поход, на следующий день задержали английский пароход «Аллантон», доставлявший уголь для японцев. Трофей с призовой командой отправили во Владивосток, куда 19 июня вернулись и все три крейсера. В последний день месяца они опять вышли в море и двинулись по направлению к Корейскому проливу. Но на этот раз там их уже поджидала японская эскадра в составе четырех броненосных крейсеров, четырех бронепалубных крейсеров, посыльного судна и нескольких миноносцев. Русские и японцы обнаружили друг друга вечером 1 июля. Поскольку превосходство было на стороне противника, контр-адмирал Безобразов решил уклониться от боя. На вражеские выстрелы, сделанные с очень большого расстояния, наши крейсера даже не стали отвечать. Уже в темноте они успешно отразили атаку неприятельских миноносцев. Японцы от дальнейшего преследования отказались. Это позволило российским кораблям на следующий день обнаружить и задержать английский пароход «Чентельхэм» с грузами для строящейся на территории Кореи японской железной дороги. Судно с призовой командой отправили во Владивосток.

Самый продолжительный боевой поход крейсеров Владивостокского отряда начался 17 июля. Через пролив Цугару «Рюрик», «Громобой» и «Россия», на которой держал флаг контр-адмирал Иессен, вышли в Тихий океан. Хотя собственно японскому судоходству был нанесен сравнительно небольшой урон (потоплены четыре шхуны и два каботажных парохода), зато удалось задержать четыре больших парохода с военной контрабандой. Два из них – английский «Найт Комендер» и германский «Теа» – отправились на дно, еще два – английский «Калхас» и германский «Арабия» – с призовыми командами отправили во Владивосток. Туда же в первый день августа возвратились и крейсера.

Тем временем ситуация под Порт-Артуром стала критической. Вражеская артиллерия начала обстреливать корабли в гавани, поэтому было принято решение о прорыве порт-артурской эскадры во Владивосток, ее выход запланировали на 10 августа. Об этом уведомили русское морское командование во Владивостоке, и отряд крейсеров получил приказание следовать к Корейскому проливу – навстречу прорывающейся эскадре. Она действительно вышла в море 10 августа, но в тот же день в бою в Желтом море потерпела поражение, а корабли вернулись в осажденный Порт-Артур или разбрелись по иностранным портам и интернировались. Выполнить приказ попытался лишь крейсер «Новик», но и он после боя с японским крейсером «Цусима» был затоплен собственным экипажем у берегов Сахалина.

«Россия» (флаг контр-адмирала Иессена), «Громобой» и «Рюрик» подошли к Корейскому проливу ранним утром 14 августа. В предрассветной мгле они заметили четыре броненосных крейсера эскадры Камимуры: «Идзумо» (флагман), «Токива», «Адзума», «Иватэ». Японские корабли, также заметившие противника, находились севернее, то есть перекрывали пути отхода во Владивосток. Бой стал неизбежен. Тут следует оговориться: построенные в Англии («Адзума» – во Франции) японские крейсера имели артиллерию главного калибра в башнях, что позволяло ей действовать на оба борта. А у российских «океанских рейдеров» половина восьмидюймовок бездействовала на нестреляющем борту. Даже самый маленький из наших крейсеров – «Рюрик» – был крупнее и мореходнее любого из крейсеров Камимуры, но в условиях совершенно спокойного моря это преимущество никак не проявилось. Зато «японцы» были быстроходнее, а также лучше бронированы. И это вскоре сказалось…

Начавшийся бой трех русских кораблей с четырьмя японскими поначалу шел с переменным успехом. Артиллеристам «Рюрика» даже удалось добиться чрезвычайно удачного попадания, причинившего концевому вражескому крейсеру тяжелые повреждения. Японская официальная история войны сообщает: «…в 7 часов утра выпущенный с "Рюрика" 8-и дюймовый снаряд проник в батарею 6-и дюймовый орудий и взорвался вместе с нашими снарядами, вследствие чего были выведены из строя три 6-и дюймовых орудия, а также нанесены большие повреждения вблизи». Многие матросы и офицеры погибли или получили ранения.

Но и положение «Рюрика» с каждым новым попаданием становилось все более трагическим. На корабле возник сильный пожар. Сказалось и неудачное размещение артиллерии – взрывы фугасных снарядов выводили из строя одну пушку за другой, осколки буквально «косили» расчеты. Командир крейсера был сперва тяжело ранен, а затем убит. Смертельное ранение получил и заменивший его старший офицер. Затем выбыли из строя еще несколько офицеров, по старшинству принимавших на себя командование. Последним командиром «Рюрика» стал лейтенант К. Иванов 13 й (номер означал его старшинство среди однофамильцев в списках флота).

Вышел из строя рулевой привод в боевой рубке, затем – сам руль, причем поступающая через пробоины в кормовой части вода затопила рулевое и румпельное отделения. На крейсере пытались управляться машинами, а в это время два других корабля пытались маневрировать таким образом, чтобы прикрыть поврежденного «собрата». Около 8 часов утра к месту боя подошли два бронепалубных крейсера контр-адмирала Уриу – «Нанива» и «Токатихо». Командовавший русским отрядом контр-адмирал Иессен принял решение увести за собой вражеские броненосные крейсера, надеясь, что от кораблей Уриу «Рюрик» отбиться сумеет. Но русский крейсер уже практически не имел хода, его артиллерия почти замолкла. Правда, его комендоры смогли добиться нескольких попаданий, но в целом японцы расстреливали «Рюрик» почти безнаказанно. Когда же на горизонте появились возвращавшиеся из погони за «Россией» и «Громобоем» броненосные крейсера Камимуры, лейтенант Иванов принял решение затопить корабль.

Японцы отнеслись к русским морякам по-рыцарски. По описанию участников боя, они «…с удивительной ловкостью и быстротой вытаскивали людей из воды и наполняли ими свои шлюпки…

Когда спасенные поднялись на крейсер («Такатихо»), там был уже старший врач («Рюрика») Салуха. Вместе с японским врачом сейчас же стал хлопотать около раненых… Всех офицеров собрали в каюту, всячески выказывая им уважение, почет и внимание. Японские офицеры принесли свои одежды, белье. Приготовили ванны. Европейский обед…

В каюту вошел адмирал Уриу… Поздоровавшись со всеми за руку, сказал по-французски:

– Я горд, что имел честь сражаться с таким врагом, как «Рюрик» – поклонился и вышел».

В России высоко оценили доблесть моряков «Рюрика». Его последний командир, лейтенант Иванов 13 й, не только был награжден высшей военной наградой империи – орденом Св. Георгия 4 й степени, но и специальным царским указом его порядковый номер стал частью фамилии. Храброму офицеру «Государь Император… Высочайше повелел впредь с нисходящим потомством именоваться Ивановым-Тринадцатым». А в память о героическом корабле новый броненосный крейсер, заказанный в Англии, назвали «Рюриком».